Сутры 1.27 - 1.28. Санскрит и Мантра йога

Следующие две сутры Йога сутры посвящены мантрам и силе звука.

तस्य वाचकः प्रणवः ॥२७॥

1.27. tasya vācakaḥ praṇavaḥ

तज्जपस्तदर्थभावनम् ॥२८॥

1.28. tajjapastadarthabhāvanam 

Сутры 27 и 28 говорят о том, что «его (Ишвары) звук – пранава (ом)», и «его (Ом) мысленное повторение дает его (Ишвары) переживание». Не вдаваясь сейчас в вопрос о смысле звука Ом, поставим вопрос более важный: почему вообще существуют мантры и как они работают? 

Такой феномен, как мантра-йога и вообще мантры мог появиться лишь в языке, подобном санскриту. В принципе, во всех культурах существуют вибрационные способы воздействия на организм. Шаманы поют горловым пением, каратеки кричат «киай», суфии исполняют зикры, в айкидо есть специальная техника прочищения каналов – они пропевают 5 гласных звуков в определенной последовательности, и т.д. Но все эти техники просто-таки меркнут по сравнению с подходом к мантра-йоге в санскрите. И на это есть причины. Дело в том, что санскрит в своей истории и структуре – язык достаточно уникальный. Во-первых, это язык, практически не изменившийся на протяжении нескольких тысяч лет. Современный знаток санскрита, если чуть-чуть подкорректирует пару грамматических элементов, в принципе, способен читать те же самые Веды, которые написаны неизвестно когда, но, наверное, более трех тысяч лет назад. Он уже может читать классический санскрит, т.е. средневековый, он уже может читать эпический санскрит, т.е. Махабхарату и т.д. 

Во-вторых, долгое время санскрит был языком фонетическим, т.е. ориентированным, в первую очередь, не на написание, как остальные, привычные нам языки мира, а на произнесение и произношение. От момента создания Вед и до их письменной фиксации прошло несколько тысяч лет. Все это время Веды очень тщательно передавались. Как удалось добиться точности передачи при отсутствии письменных записей? Особенно, если мы знаем, что даже при наличии письменных записей зачастую накапливаются ошибки. Вспомним, например, никонианскую эпоху в православии, когда была специальная реформация. Почему? Потому что из-за переписчиков в церковных книгах накопилось очень много допущенных ими ошибок. Так это книги, а здесь – устное произнесение! При устном произнесении, казалось бы, ошибок должно быть больше. Фактически, основная причина того, почему все-таки удалось сохранить все эти основные памятники и донести их до момента письменной фиксации состоит в том, что носители этой Традиции очень тщательно работали с языком. 

Начнем с самого названия языка – «saṃskṛt». Корень «kṛ» означает «делать», а приставка «saṃ» – «самосделанный». Можно сказать, что санскрит – это язык, который изначально "сделан", "простроен", "подточен под" и т.д. Также очень интересно то, что первые серьезные филологические и лингвистические трактаты о санскрите появились более 2,5 тысяч лет назад – тогда, когда у нас еще «скифы бегали», а такой дисциплины, как научная грамматика, не существовало даже в зародыше. Грамматика, появившись уже в 18-м веке как научная грамматика и филология, во многом возникла именно потому, что западная наука ознакомилась с санскритскими трактатами, где слово впервые было разложено на части речи, и эти части речи систематизировались, кластеризировались и т.д. Один из древнейших трактатов по санскриту, «Восьмикнижие», написанный Панини, был создан ровно 2,5 тысяч лет назад, – он и сейчас является каноном санскритской грамматики. Вот какова древность этой традиции! Причем, за счет невероятно сильной вишудхи, эта традиция постоянно совершенствовалась и рафинировалась. Например, в 6-м веке нашей эры, в эпоху очередного «упадка санскритской учености», один ученый, Бхатта, решил подкорректировать эту проблему, и переписал «Рамаяну». Он, естественно, переписал «Рамаяну» в стихах, – о грамматике не в стихах никто не писал по определению. Но мало того, что он переписал «Рамаяну», так он еще и написал ее таким образом, что каждая следующая глава использовала только определенную глагольную форму или падежную конструкцию. Таким образом, даже если человек малообразован, он в увлекательной форме имеет возможность ознакомиться с основами довольно сложной санскритской грамматики. Другой пример – «Амаракоша» (переводится как «бессмертный кошелечек»), является первым в истории человечества тезаурусом языка (санскрита, естественно). Причем тезаурус понятий включал в себя 10 тысяч основных существительных, которые были разбиты по синонимическим рядам и семантическим пространствам. Вначале рассказывается, что первым идет «heaven» – небо, 9 названий, потом – 25 названий богов, 12 названий асуров, 45 имен Вишну, 54 имени Брахмы, затем – полубоги, люди, 4 касты, предметы их труда, предметы быта, животные, растения, минералы и т.д. Десять тысяч понятий. Понятно, что это все еще и в стихах описано, как же по-другому? Но сама по себе идея создать тезаурус языка, – вот вам 6-й век нашей эры! Примерно тогда же, в 6-м веке нашей эры, было написано еще одно интересное произведение, «Decinamamala», переводящееся (не дословно) как «Словарь корней, которые не имеют санскритского происхождения» – по сути, это словарь иностранных слов. Еще раньше была создана таблица корней «Dhatupatha», где весь язык систематизирован как происходящий из 2-х тысяч глагольных корней, из которых можно произвести примерно 64 миллиона слов, которые имеют право на существование и что-то означают. Язык систематизировался очень давно. И он оттачивался очень емкой вишудхой. Все это я рассказываю, чтобы стало понятно, насколько серьезными были исследования языка в этой культуре. И естественно, санскритские ученые не могли обойти вниманием саму основу языка – звук, понимание которого, в силу указанных выше факторов необходимости использовать язык, в первую очередь, для произнесения, а не для написания, было доведено до совершенства.

Санскрит в полной мере является тем языком, который в современной науке называется фоноцентрированным, т.е. изначально ориентированным не на написание звуков, а на их произношение. И санскритский алфавит – это единственный алфавит в мире, который построен не по произвольному или символическому принципу, – а по принципу фонетическому. Т.е. буквы в нем расположены в зависимости от того, какой зоной гортани они издаются. 

Санскритские грамматики невероятно тонко (быть может, не обошлось без йоги), отрефлексировали переживания человека, издающего те или иные звуки. Они заметили следующее: за счет чего возникают гласные звуки («а», «о», «у» и т.д.)? Гласные звуки возникают за счет того, что воздух проходит через голосовые щели и что-то там гудит. Какую гласную мы бы ни придумали – «а», «о», «у», «ы», «и», «э» – всегда так. За счет чего возникают согласные звуки? За счет того, что воздух перекрывается: «к», «ц» и т.д. Мы перекрываем языком голосовые щели, возникает препятствие, и это препятствие озвучивается как согласное. А теперь следующий вопрос: какими зонами во рту мы вообще можем издать звуки? Мы можем издать звуки задней частью языка, там, где начинается мягкое небо, можно прижать к нему язык и издать самый простой звук «к». Заметьте, что когда мы издаем звук «к», кончик языка можно вообще прижать к передним зубам, а сам язык атрофировать, но заднюю частью языка мы обязаны чуть-чуть поджать. 

Есть еще один интересный момент. Считалось, что все звуки, кроме одного, издаются как раз в зоне рта, горла, головы и т.д. Единственный звук, который издается глубже, это звук «х». Поэтому каждый из звуков, который можно издать языком, может быть как с «х», так и без него. Поэтому, по сути говоря, в зоне «к» мы можем издать два звука – «к» и «кх», добавив дополнительно звучание из низа, из гортани. Или, как говорят, если называют не звуки, а буквы, это буква «ка» и буква «кха». Теперь попробуем еще порефлексировать над положением языка в гортани, – это так называемые заднеязычные звуки. Если мы попробуем теперь издать звук «к», но слегка подрасслабив язык и сдвинув его чуть-чуть вперед, то получится «Г», который издается абсолютно тем же местом, но при расслаблении языка! «К» – «г», попробуйте порефлексировать. Кроме того, мы можем издать аналогичный звук примерно в том же самом месте, используя аппарат носа. Для этого нужно язык закинуть туда очень глубоко и издать звук «нг» [носовой]. Это отдельный звук, ему в санскрите соответствует отдельная буква «нг» [носовой]. Понятно, да? Он там обозначается диакритическим символом «n» с тильдочкой. В принципе, такой звук есть: ведь мы его можем издать? Можем. Почему его не должно быть в алфавите? В этом и прелесть санскрита. Все звуки, которые мы можем издать, в алфавите есть. «Ка» – «кха», «га» – «гха», «л» – «на». Далее, мы можем издать звуки за счет свода черепа. Самый простой звук, который мы можем издать за счет свода черепа – «ч». Эти звуки называются верхненёбными, т.к. они издаются за счет верхнего нёба. «Ч» – соответственно, «чх». Если мы звук издадим чуть слабее, язык расслабим, получится звук «дж» – соответственно, «джх». И в этом же месте можно издать еще один звук носом (назальный) – «ня». Мы его можем издать? Можем. Поэтому он есть, я его написал как «ня», но, на самом деле, это просто другое «н». Заметьте, что в разных языках звуки отличаются. Например, английский table и русский тэйбл. Это два разных предмета. И английское «t» другое, равно как и французское «r» прононсное, или грассирующее немецкое «r». Но в чем прелесть языка санскрит? В том, что в нем есть все звуки. Даже звук, «з» которого как бы нет в санскрите, в действительности – просто редуцированный «ДЖ». Все остальные звуки, которые встречаются во всех остальных алфавитах, в санскрите, в той или иной форме, есть или могут быть записаны.

Вот это все мы издали верхним нёбом. «Ч» – «чх», «дж» – «джх», и «ня». Далее. Там, где мы упираем язык в нёбо, (когда делаем бхастрику, например, или некоторые, подобного рода упражнения), можно закрутить язычок кружочком, буква, которая как символизирует, так и рисуется, и издать звук «т», который отличается от зубного «т» русского. Он близок к английскому, но еще мягче. Соответственно, звучит как «тх». «Д», мягонькое – это «т». «Т» и «д». «Дх» и «н» – еще один назальный звук, который очень похож на нормальные английские "инговые" окончания. Помните, в транскрипции английского языка есть такая фиговина инговая? Вот точно так же звучит этот звук «н». Дальше. Мы можем издать пять звуков точно так же, при помощи зубов. Каких? Упираем язык тупо в зубы и говорим «т» – соответственно, «тх». Мягенькое «д», соответственно, – «дх». Далее, еще мы можем произнести «н». И какой орган произнесения у нас остался? Губы, абсолютно правильно. Видите, мы идем от глубины наружу, от заднеязычных, верхненёбных, церебральных, т.е. черепных, до зубных и губных, – губы полностью снаружи. Какие звуки можем издать при помощи губ? «П» можем издать, – соответственно, «пх». Если мы «п» произнесем мягенько, получится что? «Б», соответственно, – «бх». И при помощи губ можем издать один мычащий звук – «ммм», соответственно, «м». Вот так и получилась прекрасная табличка, 5 на 5. 

По сути, эта табличка и есть последовательность согласных санскритского алфавита. Здесь все возможные звуки, которые человек может издать на выдохе. Конечно, в Африке, существуют щелкающие, кайсанские языки, где звуки произносятся на вдохе. В русской устной речи также содержится очень много архаичных элементов, и тоже есть такие звуки: «Ц-Ц-Ц», причмокивания, и так далее...

Очевидно, что в санскрите существует некоторая фонетическая закономерность – задействование абсолютно всех зон произнесения языка, в смысле зон звукоизвлечения. Но дальше – больше. Дело в том, что в санскрите, кроме согласных звуков, существуют так называемые полугласные звуки. Что такое полугласные звуки? Это звуки, которые похожи на согласные и на гласные. На гласные они похожи тем, что их можно пропеть. На согласные они похожи тем, что они связаны с защемлением воздуха. Например, какие звуки мы однозначно можем пропеть? Можем пропеть «ррр», «ййй», «ввв», «ллл». А вот «б» и «п» нельзя пропеть.Теперь обратите внимание на один поразительный факт. Каждый из гласных звуков и соответствующих ему полугласных создается при размещении языка в тех или иных зонах речевого аппарата. Тех же, что и ряд (варга) согласных. А сами звуки «х», «й», «р», «л», «в» – являются биджа-мантрами чакр. Т.е., на чакрах в качестве биджа-мантр стоят, полугласные звуки, которые издаются разными зонами. Причем, на лепестках каждой чакре прописаны именно те согласные, что приблизительно соответствуют зоне ее биджевой полугласной. В Вишудхе небольшой сбой, потому что слишком много лепестков на Анахате, но центр все равно приходится сюда. Биджа-мантре всей чакры, т.е. центральной мантре чакры, соответствует некоторая зона. Лепесткам соответствуют те согласные, которые находятся на этой же зоне, т.е. издаются этой же зоной. И, по сути говоря, мы сразу же понимаем, что в структуре санскритского алфавита изначально «прошита» логика чакральной системы, по крайней мере – психосоматическая логика. Она состоит в том, что голосовой аппарат человека является проекцией и мозга и психики. Именно поэтому, мантра-йога возможна только в санскрите, который использует практически все возможности этого аппарата.

Мантра, в отличие от молитвы или от пения, влияет на человека не за счет смысла: когда человек молится, например, «хлеб наш насущный даждь нам…», то в данном случае есть эмоционально-смысловое обращение. Мантра влияет другим способом. Она влияет через использование тех или иных зон речевого аппарата, самого по себе связанного с какими-то зонами мозга, или, как заметили санскритские грамматики, с какими-то чакрами. Что происходит, когда мы проговариваем соответствующую согласную? Мы активизируем соответствующую зону мозга. Замечено, что когда человек читает текст про себя, мысленно, то у него осуществляются: а) микродвижения языка, точно такие же, как и при чтении вслух; б) активизируются соответствующие зоны мозга, как будто он этот текст читает вслух. Более того, на примере исследований людей фистулированных, у которых воздух идет уже не через гортань, показывает, что когда человек не может издать соответствующие звуки, его речевой аппарат все равно простраивается под эти звуки. Можно сказать, что речевой аппарат очень сильно связан с поздними зонами мозга. Ощущается и обратное, хотя научных исследований в этой области довольно мало. Поэтому мы, как и древнеиндийские ученые, опираемся, скорее, на эмпирику и рефлексию.